Людмила Семёновна перебирает пожелтевшие ветхие листы, почтовые карточки,фотографии, - письма от отца она нашла и прочитала уже после смерти матери.
Ольга Ивановна Цыбина, мама Людмилы Орловской, родилась в большой крестьянской семье (в 32-м их раскулачили) в селе Русско – Высоцкое близ Красного села в 35 километрах от Ленинграда. Рядом проходила железная дорога и все девочки в семье Цыбиных, а их было четверо, имели возможность получить высшее образование. Так Ольга после окончания педучилища поступила на заочное отделение в Ленинградский педагогический институт Покровского. В 1937 году в Петергофе в санатории для учителей она познакомилась с учителем истории Семёном Иосифовичем Орловским. О семье отца Людмиле Семёновне известно мало.
Молодые люди вскоре расписались. А в 1938 году в семье учителей родилась Люсенька.
В 1941 году грянуло. Семён Орловский отдыхал в санатории в Крыму, впервые один, без семьи. Когда было объявлено о войне, он был в Киеве, поехал в Днепропетровск к брату Александру, посоветовался с ним и отправился в ближайший военкомат, откуда был направлен в Чебаркуль, обучаться на курсах полковых комиссаров. Позже он перевёлся в Сатку. Его приняли сестра Ольгиной мамы тётя Шура и её муж Виктор Павлович Узберг. Семён Иосифович устроился учителем в Бакальскую школу, продолжал обучаться на курсах в Чебаркуле.
Его жена Ольга в июле 41-го была на сносях, пыталась сдать госэкзамены, буквально вылавливая в институте педагогов, которые ещё не выехали из города. 15 августа она родила мальчика, которого назвали Славиком.
25 сентября 1941 года Семён Орловский пишет семье письмо:
– Здравствуй, дорогой Лёлик! Пишу тебе из армии. Жалко, что я от тебя всё же до сих пор не имел ни одной весточки. Как ты там, как моя доченька, и что у меня есть нового: сын или дочка. Расти детей, дорогая, вернусь с победой, может быть скоро встретимся.
Ольга Ивановна была сильно раздосадована на мужа за то, что не вывез семью из Ленинграда (хотя справедливости ради стоит отметить, что он бы не смог этого сделать при всём желании). Женщина была в растерянности: на неё разом свалились тяготы осадного положения, неопределённость ближайшего будущего, забота о двух детях. Славик был к тому же очень болезненным ребёнком и прожил всего несколько месяцев. На письма Ольга не отвечала.
А Семён Орловский продолжал писать, высылал деньги.
Из следующего письма:
– Лёлик, итак я от тебя 3 ½ месяца ни одного слова не имел, я всё посылаю письма и открытки, а от тебя ничего. Как мне было обидно и тоскливо, когда я уходил, что возле меня вас не было, и до сих пор я не знаю о вашей судьбе…
В феврале 1942 года Ольга Цыбина с дочкой сумели выехать из Ленинграда с детским домом, куда устроилась накануне. До Сатки добирались около двух месяцев. Тогда Семён Орловский потерял из вида семью, в Ленинграде их уже не было, на письма Ольга не отвечала.
В начале 1942 года Семён Иосифович со своей военной частью находился в Вологде. На вокзале подходил к поездам, разыскивал знакомых учителей, расспрашивал не видел ли кто его жену с дочкой. Разыскивал родных изо всех сил. Позже (9 июня 1942 года) он напишет об этом тёте Шуре:
– …Я же со своей стороны написал ещё в Москву в радиоцентр в сектор радиопередач, так что по радио теперь передадут. В Бугуруслан написал об изменении своего адреса. Написал своему брату, который меня разыскал и с которым я также не имел связи со дня войны. Он сейчас заместитель прокурора Украинской республики, думаю, что он окажет содействие в розыске, в общем, нажал на все педали, где только возможно.
Страшно был огорчён твоему сообщению о смерти Славика, ведь я так хотел сыночка. Не ожидайте особых новостей и пишите, письма для меня большая радость.
Подписано: Помощник командира сапёрного взвода (14 отдельный гвардейский сапёрный батальон, 1 рота).
Самое интересное, что Ольга с Люсенькой в то же самое время, что и Семён Иосифович были в Вологде, но не встретились. Позже они всё-таки нашли друг друга по переписке.
Семён Иосифович писал о войне, о враге: «Если бы ты только знала, как мы их бьём и в живой силе и в технике. Я очень рад, что и я был в состоянии открыть счёт в части уничтожения немцев, несмотря на моё плохое зрение 3-х я уже угробил»
«… В полку, кроме своих служебных обязанностей, моей партийной нагрузкой является чтение лекций о героическом прошлом нашего народа, так что как видишь воюем и успеваем ещё вдохновлять бойцов и командиров на героические подвиги».
И ещё : «Сегодня воскресенье - фрицы отдыхают, не воюют, день прошёл спокойно. Они пытались выйти из своих нор, погреться на солнышке, но наши славные артиллеристы показали им, что солнце в Советском Союзе греет только нас, а их мы подогрели снарядами!»
В каждом письме Семён Орловский слал привет своей «дорогусеньке», переживал, что девочка от недоедания и переживаний «стала тоненькая как палочка», просил жену заботиться о дочке и строго её не наказывать. В марте 1943 года письма приходить перестали. Установить судьбу Семёна Орловского его семье так и не удалось.
– …Как странно, что я совсем не помню папу, - говорит Людмила Семёновна, - Мы расстались, когда мне было три года. Мама рассказывала, что он от меня прямо не отходил, очень много внимания мне уделял…
Много сведений о своём отце блокадница почерпнула из его писем, немало – из воспоминаний случайных и неслучайных его знакомцев.
Так, Виктор Павлович Узберг, муж тёти Шуры, рассказывал, что предлагал Орловскому «выбить» для него бронь (у Семёна была ещё и рабочая специальность, он был квалифицированным и опытным токарем), но тот и слышать об этом не хотел. Сказал:
– Я должен идти на фронт как коммунист, как комиссар, чтобы разъяснять людям трудности создавшегося положения, вселять в них уверенность в нашей победе, поддерживать дух патриотизма.
Это были не просто красивые слова. Семён Иосифович действительно так считал. Он был идеалист, человек в высшей степени ответственный и принципиальный. Тётя Шура ценила в нём ещё и галантность, интеллигентность, умение вести себя в обществе.
Пётр Тимофеевич Еретнов, сослуживец Семёна Орловского вспоминал:
– Он ушёл словом зажечь сердца людей и создать нужный настрой в душах солдат перед боем.
А однажды Ольга Андреевна Янова, бывшая учительница по химии и классный руководитель Людмилы Орловской, будучи уже весьма пожилой дамой зашла в гости к своей бывшей ученице, увидела фотографию Орловского и воскликнула:
– Люся! Так это твой отец! А я то всегда думала, почему мне так знакома твоя фамилия! Так ведь он нам преподавал историю, когда я училась в 10 классе в Бакале в 1941 году.
В молодого и статного Семёна Иосифовича старшеклассницы были буквально все влюблены. Человек он был интересный, начитанный, много рассказывал о Ленинграде и о своей семье. Приглашал весь класс к себе в гости в после войны. Обещал быть для них экскурсоводом в Ленинграде, как вернётся с фронта. К сожалению, не вернулся.
